Алексей Титков

Выборы пройдут в соответствии с новым Избирательным кодексом города Москвы, принятым 6 июля 2005 г. Порядок выборов, предусмотренный городским избирательным кодексом, в нескольких важных пунктах существенно отличается от практики выборов в большинстве других регионов, проходивших после введения в 2003 г. обязательных выборов по партийным спискам.

Так, на выборах в Московскую городскую Думу 2005 г. впервые будет применено разделение партийных списков на региональные группы, которые, согласно избирательному кодексу, по территориальному составу и нумерации должны точно соответствовать одномандатным избирательным округам. Разделение списков на региональные группы прежде применялось только на выборах в Государственную Думу, но там количество и состав региональных групп оставлялись в основном на усмотрение самих партий и блоков. Законодательно закрепленный набор групп (все равно, впрочем, оставляющий для партий некоторую свободу маневра) предусмотрен только для следующих выборов в Государственную Думу, намеченных на 2007 г. В остальных регионах, где выборы проводились по партийным спискам, списки были сплошными, без разделения на группы.

Руководитель фракции “Единая Россия” в Московской городской Думе Андрей Метельский, самый, пожалуй, активный защитник московского избирательного законодательства, мотивирует создание региональных групп в партийных списках заботой об избирателях - москвичах: раньше на партийных выборах “было непонятно, кто представляет конкретный округ и отвечает за него”, а теперь, с появлением региональных групп, “ москвичи будут понимать, что, в конечном счете, они голосуют за людей которые, хотя и по партийным спискам, будут представлять именно их интересы“.

Кроме того, впервые в практике региональных выборов право выдвижения партийных списков и кандидатов будет предоставлена только отдельным политическим партиям – возможность их объединения в избирательные блоки кодексом не предусмотрена. На других региональных выборах 2003 – 2005 гг. возможность создавать избирательные блоки помогала обходить ограничения федерального законодательства, допускающего к участию в выборах только отделения общероссийских политических партий, приспосабливала существующий набор зарегистрированных партийных отделений к региональной политической повестке. Выборы без блоков, которые в дальнейшем станут правилом, станут для политических игроков новым испытанием.

Другие новшества, ставшие поводом для громкого политического обсуждения – введение десятипроцентного барьера для прохождения в городскую Думу, отмена графы “против всех” в бюллетене и снижение, по сравнению с прошлыми городскими выборами 2001 г., порога явки на выборы с 25% до 20%. Письмо заместителя председателя Центральной избирательной комиссии Олега Вельяшевым, направленное 5 августа в Московскую городскую Думу, обращало внимание московских депутатов именно на эти три положения избирательного кодекса.

По поводу десятипроцентного “заградительного барьера” О. Вельяшев замечает, что слишком высокий барьер “излишне ограничит количество политических партий” и “ может стать серьезным препятствием для реализации института пропорционального представительства в полном объеме”.

Снижение порога явки до уровня, минимально допустимого федеральным законодательством, не учитывает, по мнению О. Вельяшева, содержащееся в федеральном законе “Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации” (67-ФЗ от 12.06.2002 г.) “положение о необходимости дифференцированного подхода в зависимости от уровня выборов при установлении в законах субъектов Российской Федерации требования к “порогу явки” избирателей”. (Норма закона, на которую ссылается О. Вельяшев (статья 70, пункт 2 “а”), сформулирована в мягком, рекомендательном виде: “ указанный минимальный процент может быть повышен для выборов в федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов Российской Федерации”; после внесения в закон поправок в июле 2005 г. (93-ФЗ от 27.07.2005 г.), добавилось продолжение “ и может быть снижен для выборов депутатов представительных органов муниципальных образований”).

Отмена строки “против всех списков кандидатов”, как полагает О. Вельяшев, “снизит активность у определенной части избирателей, не имеющих каких-либо политических предпочтений или имеющих негативное отношение ко всем зарегистрированным кандидатам”, так что такая категория избирателей или не пойдет на выборы, или “ будет лишена возможности осуществить свое волеизъявление”. В целом, заключает О. Вельяшев, применение названных им норм избирательного кодекса “может привести к серьезному снижению явки избирателей” и “поставить под сомнение легитимность избранного органа”.

В ответ на письмо Центризбиркома в защиту московского избирательного кодекса выступили главные его разработчики, А. Метельский и председатель Мосгордумы Владимир Платонов, а вслед за ними и мэр Юрий Лужков. В жестком, наступательном стиле они дали понять, что считают московский кодекс полностью соответствующим федеральным нормам и интересам москвичей, и менять его не намерены. Так, например, замечание О. Вельяшева, что “Москва на сегодня является одним из немногих субъектов Российской Федерации, имеющих достаточно высокий “заградительный барьер”. Такой барьер установлен только в законодательстве Республики Дагестан и Республики Калмыкия”, в ответном письме В. Платонова уверенно парируется: “Наличие подобных 10-процентных барьеров в Республике Дагестан и Республике Калмыкия подтверждает правомерность их установления” (»если есть два региона, то может быть и три», добавил В. Платонов на пресс-конференции 12 августа).

Письмо из Центризбиркома было расценено В. Платоновым и А. Метельским как “частное мнение одного из членов ЦИК” (“Нам что, теперь ждать подобных писем от других членов комиссии с другими поправками?” – В. Платонов на пресс-конференции). Оба высказали решимость не обсуждать письмо О. Вельяшева на заседании городской Думы 31 августа – и, конечно, не стали обсуждать. Еще резче – “это провокация” – высказался по поводу рекомендаций Центризбиркома мэр Ю. Лужков на встрече 12 августа в городским активом партии “Единая Россия”.

Письмо Центризбиркома вызвало немало догадок о причинах, вызвавших его появление, и о том, насколько весомым было сделанное предупреждение. Крайние варианты – “политические игры одного из членов комиссии” (версия, объявленная А. Метельским) и “указание из Кремля, по тактическим причинам объявленное в форме письма Центризбркома” – оба выглядят недостаточно обоснованными. С одной стороны, письмо О. Вельяшева почти наверняка отражает согласованную позицию всего Центризбиркома, что подтверждается выступлением председателя комиссии Александра Вешнякова на пресс-конференции 31 августа: его оценка - “если три четверти или больше избирателей проигнорируют выборы, ситуация будет ненормальной, и это не добавит избранной городской власти авторитета” – в точности повторяет вывод, сделанный в письме О. Вельяшева. С другой, федеральная власть, если бы она была решительно намерена исправить практику московских выборов, могла бы вписать необходимые правовые нормы в федеральный закон “Об основных гарантиях избирательных прав”, поправки к которому обсуждались в Государственной Думе как раз в июле 2005 г. – такая мера была бы гораздо более действенной, чем мягкое внушение на бланке Центризбиркома. Среди поправок, принятых Госдумой, есть и ограничение избирательного барьера на выборах по партийным спискам семью процентами - но она, по решению думских депутатов, вступает в силу только с начала 2006 г., после московских выборов. В свою очередь, заявление А. Вешнякова, критикующее московский избирательный кодекс, было сделано только 31 августа, когда депутаты Мосгордумы уже назначили дату выборов, объявив тем самым начало избирательной кампании – после этого, как заметил сам А. Вешняков, вносить изменения в избирательный закон уже нельзя.

Не обязательно искать какие-либо внешние причины для критических выступлений Центризбиркома в отношении московского избирательного законодательства. Заинтересованность Центризбиркома в спокойном и внешне благополучном, без громких политических скандалов и судебных разбирательств, ходе выборов, сама по себе служит достаточным стимулом для подобных заявлений. Первый и пока единственный опыт выборов с десятипроцентным барьером – в Народный хурал Калмыкии в декабре 2003 г. – оказался, можно сказать, травмирующим: партии, не прошедшие в парламент из-за завышенного барьера, устроили шумную кампанию протеста, разрешать кризис пришлось лично А. Вешнякову, приезжавшему тогда в Элисту. Калмыцкий пример, как заведомо неудачный, приводится и в письме О. Вельяшева. Впрочем, в ответном заявлении А. Метельского значимость калмыцкого опыта для Москвы отрицается начисто - “сравнение абсолютно неправомерно, можно даже сказать абсурдно”.

Отмена строки “против всех”, вероятно, не помешает избирателям, которые недовольны всеми кандидатами или партиями, но все-таки пришли на выборы, выразить свое настроение – они скорее всего быстро научатся голосовать недействительными бюллетенями (например, зачеркивая всех кандидатов). Более существенно то, что голосование “против всех” раньше могло прямо повлиять на результат выборов (выборы в одномандатных округах, в которых кандидат, занявший первое место, получал меньше голосов, чем было подано “против всех”, признавались не состоявшимися и назначались перевыборы), а голосование недействительными бюллетенями как было, так и остается не значимым для исхода выборов. Теоретически возможно, что голосование недействительными бюллетенями может сказаться на результатах выборов по партийным спискам (закон требует, чтобы партии, прошедшие в состав Думы, вместе получили более 50% голосов избирателей, принявших участие в выборах – это значит, если половина или более половины бюллетеней окажется недействительными, то выборы по пропорциональной системе будет признаны не состоявшимися), но на практике такой вариант выглядит очень маловероятным.

В выборах по одномандатным округам можно ожидать очередную уверенную победу “списка Лужкова”, который на этот раз должен почти совпадать со списком “Единой России”. На городских выборах 1997 г. кандидаты “списка Лужкова” выиграли в 27 округах из 35, на выборах 2001 г. – в 33 из 35. Проект, заявленный в начале июля 2005 г. депутатом Государственной Думы Александром Лебедевым (ранее президент Национального резервного банка, основной соперник Ю. Лужкова на выборах мэра 2003 г.) - выставить в одномандатным округах альтернативный “антибюрократический список” под предположительным названием «Наша столица» или «Москвичи» – вряд ли окажется успешным: по крайней мере, аналогичный “список Гончара” на выборах 1997 г. не смог провести в Мосгордуму ни одного депутата. Возможности независимых кандидатов, в том числе действующих депутатов Мосгордумы, выиграть за счет предыдущей работы в округе, известности на местном уровне, и раньше не слишком значительные, теперь, после перенарезки и укрупнения избирательных округов, оказались подорванными еще больше. В новых избирательных округах, по размеру таких же, как округа на общенациональных думских выборах, рассчитывать на успех может только политическая машина общегородского масштаба.

Выборы по партийным спискам должны получиться гораздо более острыми и напряженными. Возможность пройти в городскую Думу сохраняется, несмотря на страшный десятипроцентный барьер, и для партий, поддержка которых колеблется на уровне около пяти процентов и вряд ли может существенно вырасти. Партия, занявшая на выборах второе место, обязательно проходит в городскую Думу (в распределении мест должно участвовать не меньше двух партий). Третья партия включается в распределение думским мест в случае, если первые две партии набрали, в сумме, менее 50% голосов. Сейчас, в начале капании, такой вариант выглядит вполне возможным: “Единая Россия”, прочно удерживающая первое место, может рассчитывать на результат около сорока процентов, вряд ли больше; вторая партия (скорее всего, “Родина”, хотя ей предстоит тяжелое соперничество с коммунистами) – примерно на десять; при сложении может получиться чуть меньше необходимых пятидесяти.

Самая, пожалуй, большая интрига первого месяца избирательной кампании будет связана с составлением партийного списка “Единой России”. Городская партийная конференция, которая должна будет утвердить список, намечена на 27 сентября. Борьба вокруг списка, скорее всего, будет вестись все время, оставшееся до конференции, и не исключено, что продолжится и после. Участие в составлении списка федерального руководства “Единой России”, в котором многие наверняка заинтересованы в том, чтобы потеснить сторонников Ю. Лужкова и провести своих собственных, предполагает, что переговоры по поводу списка будут нелегкими. Заявление мэра Ю. Лужкова о готовности возглавить партийный список “Единой России” (“Если городская организация партии доверит мне возглавить партийный список на выборах в Мосгордуму, я подчинюсь с благодарностью”), сделанное им на встрече 12 августа с активом партии, вряд ли было обязательным для успеха партии на выборах: избирателям, скорее всего, хватило бы митинга-концерта на Васильевском спуске, рекламы в метро и в “Московском комсомольце”. Такое решение оказывается, между тем, сильным ходом в борьбе за распределение мест в партийном списке – занять одно (из пяти в общегородской части списка) место главным “тяжеловесом”, защитив его, тем самым, от претензий “федералов”. Возможно, что деление партийного списка на региональные группы тоже объясняется - по крайней мере, частично - логикой борьбы за распределение мест в списке: увести две три списка с общегородской площадки “в регионы”, на уровень префектур и районных управ, где позиции Ю. Лужкова заведомо сильнее.

Из других партий, помимо “Единой России”, раньше всех заявила о себе партия “Родина”. Предвыборная кампания партии началась с заявления руководителя партии Д. Рогозина о том, что на московских выборах готовится крупномасштабная фальсификация: городские власти, по его словам, будут “подтягивать” списки “Яблока” (который “мэрия Москвы фактически узурпировала”), КПРФ и ЛДПР с тем, чтобы помешать “Родине” пройти в Мосгордуму. На заседании городской Думы 31 августа зам. руководителя фракции “Родины” Евгений Балашов (депутат всех составов Мосгордумы и Моссовета 1990-1993 гг.) предложил законопроект об обязательном использовании на выборах прозрачных избирательных ящиков, которые, по его утверждению, защитят выборы от фальсификаций; одновременно у здания Мосгордумы проводился пикет активистов “Родины”, тоже посвященный прозрачным ящикам и честным выборам. Руководители партии “Родина” ранее уже заявляли (например, на съезде и митинге партии “Родина” в Москве в июне 2005 г.), что готовят своих сторонников к массовым протестам на случай массовых фальсификаций на общероссийских выборах 2007–2008 гг., и что московские выборы важны для партии прежде всего как проба сил перед национальными, так что неудивительно, что тема нечестных выборов возникла уже в самом начале кампании.

На пресс-конференции А. Лебедева 5 июля 2005 г. были названы основные темы, с которыми собирается идти на выборы “антибюрократический блок”: запрет точечной застройки, разработка транспортной стратегии, вывод за черту города игорных заведений, запрет нелегальной миграции, демонополизацию строительного комплекса. Похожий набор проблем ранее заявили депутаты фракции “Родина” в Мосгордуме при ее образовании в октябре 2004 г.: безопасность населения, борьба с коррупцией, демонополизация потребительского рынка, решение транспортных проблем, вопросы миграции. Повестка других оппозиционных кандидатов и партий будет, скорее всего, затрагивать примерно такой же круг вопросов.

В нынешнем составе Московской городской Думы, избранной в декабре 2001 г., к началу нынешней избирательной кампании действовали фракции «Единая Россия» (20 депутатов), “Родина” (4 депутата) и Партии жизни (3 депутата; до августа 2005 г. – фракция “Новая Москва – Российская партия жизни”); до июля 2005 г. существовала фракция «Яблоко - Объединенные демократы», которая распалась после перехода двух (из трех) ее депутатов в «Единую Россию».

На выборах в Государственную Думу 2003 г. по городу Москве наибольшую поддержку получили: “Единая Россия” – 34,1%, “Родина” – 15,4%, “Яблоко” – 10,3%, СПС – 8,0%, КПРФ – 7,7%, ЛДПР – 6,4%; против всех – 6,4%. По 15 одномандатным думским округам в 2003 г. были избраны 12 кандидатов партии “Единая Россия”, два кандидата партии “Яблоко” и один независимый. В случае, если на предстоящих выборах вдруг в точности повторились бы результаты выборов 203 г., в новую городскую Думу прошли бы 23 депутата от “Единой России”, 6 - от “Яблока”, 5 – от “Родины”.

Прямая речь

Андрей Метельский, руководитель фракции «Единая Россия» в Московской городской Думе, о десятипроцентном барьере на московских выборах:

Введение 10-процентного барьера именно на данных выборах депутатов Московской городской Думы в 2005 году, не является какой-то ошибкой или недоразумением. Это осознанный политический выбор Московской партийной организации «Единая Россия», который был реализован депутатами одноименной фракции, составляющей большинство в Московской городской Думе. В основе этого политического решения стоит стратегическая цель, поставленная президентом России В.В.Путиным и неоднократно изложенная в ежегодных посланиях к Федеральному Собранию, в иных политических заявлениях и выступлениях перед прессой. Эта стратегическая цель – создание полноценной партийной политической системы, где не только лидирующая партия, но и оппозиционные партии должны быть сильными, опираться на широкую поддержку избирателей.

А. Метельский о ссылках на опыт выборов в Калмыкии:

Такое сравнение абсолютно неправомерно, можно даже сказать абсурдно. С любой точки зрения - географической, демографической, культурной, экономической и политической - малонаселенная полупустынная Калмыкия является полной противоположностью многомиллионной российской столице. Поэтому и политическая практика Калмыкии не может быть аргументом при обсуждении выборов в Москве. Это все равно, как если бы в период приемных экзаменов в вузы замминистра образования направил в приемную комиссию МГУ письмо с требованием искусственно снизить проходной балл, на том основании, что в вузах Калмыкии или Сахалина он гораздо ниже.

А. Метельский о графе «против всех»:

Мы считаем идеологически неоправданным наличие в российском законодательстве этой сомнительной инновации горбачевского периода. По своей сути возможность голосования «против всех» является элементом анархической идеологии, проникшим в политическую практику советской «перестройки». Ни в одной стране развитой демократии такой практики нет. Не случайно введение этой псевдодемократической новации в советское избирательное законодательство на практике совпало с периодом разрушения государства.

Справка

Строка “против всех” в бюллетенях и избирательных протоколах впервые была введена на выборах в Государственную Думу, Совет Федерации и региональные законодательные собрания 12 декабря 1993 г. На более ранних выборах сохранялась советский порядок голосования, при котором избиратель не отмечает значком выбранного кандидата, а вычеркивает из бюллетеня всех остальных (а в протоколах указываются голоса за кандидата и против кандидата, т.е. число бюллетеней, в которых он был вычеркнут или не был вычеркнут. Такая процедура, замечательно подходящая для выборов советского времени с одним заранее отобранным кандидатом в бюллетене, на конкурентных выборах с большим количеством кандидатов оказалась неудобной для избирателей и запутывающей для членов избирательных комиссий.

На выборах народных депутатов СССР в марте 1989 г., первых относительно свободных после полувека “явка 99,9% за 99,9%”, доля избирателей, вычеркнувших всех кандидатов (то есть, на языке 1990-х и 2000-х годов, голосовавших “против всех”), составила в России 9,2% по территориальным округам и 11,9% по общереспубликанским национально-территориальным округам. На выборах народных депутатов РСФСР в марте 1990 г. доля проголосовавших против всех кандидатов выросла до 14,5% (по национально-территориальным округам). При разработке нового избирательного закона в 1992-1993 гг. разработчики посчитали нужным учесть настроения таких, достаточно многочисленных, избирателей.

На московских городских выборах строка “против всех” появилась на выборах в Московскую городскую Думу в декабре 1993 г. Тогда на исход голосования очень сильно повлияла принятая уже в ходе избирательной кампании поправка о том, чтобы голосование “против всех” не учитывалось при определении победителей по округам: в тех выборах голосов “против всех” было подано больше, чем за кандидатов, занявших первые места, в подавляющем большинстве округов (в 31 из 35).

Выборы по партийным спискам, впервые состоявшиеся также в декабре 1993 г. (общероссийские, в Государственную Думу, и региональные, в парламенты Тувы и Марий Эл), в следующее десятилетие проводились, как правило, с пятипроцентным барьером. Единственным исключением, скорее курьезным, стали выборы в Корякскую окружную Думу в декабре 1996 г., проводившиеся с партийным барьером в 25 (!) процентов. На тех выборах прошел, в результате, только список КПРФ, получивший все четыре места для депутатов – списочников (правила «не меньше двух партий» тогда не было): список КПРФ получил 28,5%, а оставшиеся без мест в Думе списки «Коренные малочисленные народы Севера» и НДР – соответственно, 23,5% и 21,7%.

Семипроцентный (Волгоградская область), восьмипроцентный (Вологодская область) и десятипроцентный (Калмыкия) заградительные барьеры впервые было использованы на региональных выборах в декабре 2003 г. Тогда из-за повышения барьера без мест в законодательном собрании остались списки СПС (7,8% в Калмыкии, 5,6% в Волгоградской области) и “Яблока” (5,3% в Волгоградской области, 5,0% в Калмыкии), а также Партии мира (7,2% в Калмыкии). Норма “не меньше двух партий” впервые была применена на выборах в Госсовет Татарстана в марте 2004 г., где к распределению мест был допущен, кроме списка “Единой России” (получил 69,2%), еще и список КПРФ, не дотянувший до семипроцентного барьера (получил 6,3%).