Институт региональной политики

Известия РАН. Серия географическая, 2004, №5.

В статье охарактеризованы предпосылки формирования государственного сектора промышленности России, его современная структура и региональные особенности, сложившиеся за годы экономических реформ конца ХХ века. Отдельное место отведено рассмотрению географии собственности в оборонно-промышленном комплексе, определяющем в настоящее время основные параметры промышленного госсектора. Результатом анализа территориально-организационной и управленческой структуры государственного и смешанного секторов промышленности России является выделение автором в рамках регионов России четырех типов промышленного госсектора.

Современная территориальная организация государственного сектора промышленности (ГСП) стала результатом произошедшей в России в течение 1990-х гг. трансформации общественно-политической системы. Распад Советского Союза и усиление федерализма, формирование института частной собственности и широкомасштабное разгосударствление, а также идеология правительства, задача поддержания бюджета за счет средств от продажи государственных активов и т.д. определили размер и структуру ГСП на настоящем этапе.

Если еще десятилетие назад исследования, посвященные вопросам географии промышленности, автоматически затрагивали проблематику именно ГСП, то теперь, вследствие проведения реформы собственности, контуры ГСП, а, следовательно, и объект подобных исследований, сильно изменились.

Завершение процесса массовой приватизации выявило отсутствие у государства, более семидесяти лет руководившего народным хозяйством страны, не только четкой стратегии и механизмов управления государственной собственностью, но и полноценных данных о ее размерах и структуре.

В силу ряда причин регионы России в настоящее время значительно отличаются друг от друга по «степени разгосударствления», что приводит к возникновению ряда специфических проблем, требующих комплексного изучения. В рамках данной статьи предполагается охарактеризовать предпосылки формирования ГСП России, обрисовать его современную структуру и региональные особенности, поскольку «инвентаризация» государственной собственности является необходимой основой для определения путей ее дальнейшего использования, в том числе для регулирования регионального развития.

Основные предпосылки формирования современной территориальной структуры государственного сектора

Процессу разгосударствления предшествовало разграничение государственной собственности по значимости отдельных отраслей для национальной экономики на федеральную, собственность субъектов Российской Федерации и муниципальную.

В сферу ответственности федерального правительства вошли инфраструктурные отрасли (предприятия электроэнергетики и газоснабжения, транспорта и связи), оборонное производство, предприятия по добыче полезных ископаемых, в том числе топлива, а также предприятия по производству алкогольной и медико-фармацевтической продукции.

В совместное ведение федеральных и региональных властей перешли крупнейшие предприятия (с численностью занятых более 10 тыс. чел.) и те, которые занимали доминирующее положение на федеральном или местном рынках.

Промышленные активы субъектов Российской Федерации составили, в основном, предприятия местного значения — по переработке сельскохозяйственного сырья и ремонту техники, а также малые и средние предприятия лесной, легкой и промышленности строительных материалов.

Жилищный и нежилой фонд, объекты инженерной инфраструктуры и коммунального обслуживания (сети водопроводов, тепло-, газо — и энергоснабжения, городского пассажирского транспорта, объекты внешнего благоустройства), учреждения образования, культуры и здравоохранения сформировали основной объем муниципальной собственности в рамках районов, городов и т.п. Фактически в ней доминируют непромышленные объекты, а юридически эта собственность теперь не относится к государственной[1] [1].

По возможности приватизации предприятия были разделены на три группы. Законодательно запрещалась продажа предприятий федеральной энергетической системы, ядерной промышленности и энергетики, федерального транспорта и путей сообщения, а также ряда оборонных и химических производств, в том числе сосредоточенных в ЗАТО. Обязательной продаже подлежали предприятия легкой и пищевой промышленности, строительства и промышленности строительных материалов, предприятия по переработке сельскохозяйственной продукции.

Остальные государственные предприятия по решению органов исполнительной власти могли быть проданы в частные руки при соблюдении ряда условий. Так, при наличии у предприятия оборонного заказа, превышающего 30% общего объема реализуемой продукции, в федеральной собственности закреплялся контрольный или блокирующий пакет акций (в зависимости от размеров оборонного заказа). При этом был установлен запрет на участие иностранных инвесторов в приватизации предприятий оборонной промышленности, топливно-энергетического комплекса, транспорта и связи, предприятий по добыче и переработке стратегических и радиоактивных материалов, драгоценных металлов и камней [2].

В отличие от коммерческой модели приватизации, когда собственник имущества определялся на публичном денежном аукционе (Венгрия и Восточная Германия), на начальном этапе разгосударствления правительством России был избран путь «бесплатного» перевода государственного имущества в частную собственность, сочетавший модели массовой (Чехословакия, Румыния, Болгария) и трудовой (Польша, Югославия) приватизации. Это было вызвано, прежде всего, отсутствием у населения и организаций средств на покупку крупных предприятий и объединений, составлявших основу советской экономики.

Переход от «поштучной» продажи отдельных предприятий к предпродажному формированию холдинговых структур ознаменовал переход ко второму, денежному этапу приватизации. Сохранение технологической интеграции в процессе разгосударствления характерно для нефтяной отрасли — это, прежде всего, «Роснефть» и другие, позднее проданные в частные руки нефтяные компании.

Указанные предпосылки и ограничения привели к перераспределению полномочий в принятии хозяйственных решений в пользу региональных и местных властей. Разграничение собственности между разными уровнями власти способствовало частичному переходу от отраслевого принципа управления производством к территориальному. Отраслевое управление сохранилось в основном для предприятий федеральной собственности, таких как РАО «ЕЭС России», «Газпром», «Росэнергоатом»[2]. Местные власти, проводя самостоятельную экономическую политику в своих регионах, во многом влияли на процесс и размеры разгосударствления. При этом если экономическая политика региональных властей влияла на формирование современной территориальной структуры ГСП в рамках всей страны, то сохранение именно ведомственного управления привело к «фрагментации» ГСП внутри регионов, к появлению своеобразных «очагов» государственной собственности на территории «приватизированных» регионов.

Отраслевая и территориальная структура ГСП

Отрасли промышленности в настоящее время значительно отличаются друг от друга по «степени разгосударствления». Удельный вес ГСП в отраслях, частично или полностью ограниченных в продаже, остается значительным. Так, данный показатель достигает 20% в машиностроении и более 40% в микробиологической промышленности в противовес легкой, пищевой и производству строительных материалов, где доля ГСП не превышает 5–6%[3].

В структуре самого ГСП преобладают предприятия машиностроения, в основном работающие на оборонные нужды (около 85%).

При этом отрасли оборонно-промышленного комплекса также сильно отличаются друг от друга по доле ГСП. Так, законодательно ограниченные в продаже государственные предприятия по производству боеприпасов и ракетно-космической техники формируют практически все производство и занятость соответствующих отраслей (96% и 93%). В то же время суммарный удельный вес государственной и смешанной собственности в авиастроении, судостроении, промышленности вооружений и радиопромышленности колеблется в пределах 55–70%. В секторе электроники и средств связи произошли еще более значительные институциональные изменения. Здесь доля государства составляет лишь 13% и 24% соответственно, а также 3% и 9% в смешанном секторе.

Другие отрасли представлены предприятиями, оставшимися в государственной собственности вследствие их ведомственное принадлежности (Минобороны, Минатом и т.п.), убыточности или износа фондов. Исключениями являются государственные предприятия спиртовой и ликероводочной, медицинской и микробиологической промышленности, занимающие значительную долю на своих рынках [3].

Проецирование указанных отраслей промышленности на регионы само по себе дает представление о размещении ГСП России.

В настоящее время в 20 регионах России ГСП полностью отсутствует, еще более чем в 15 его удельный вес ничтожно мал[4]. В то же время в регионах с высоким уровнем индустриализации и диверсифицированным производством, несмотря на значительные размеры разгосударствления, абсолютные показатели занятости в ГСП остаются на высоком уровне. Так, в Челябинской области при удельном весе ГСП, близком к среднероссийскому, численность занятых в нем составляет около 50 тыс. человек, что сопоставимо с занятостью в ГСП всего Дальнего Востока.

В результате проведения реформы собственности численность занятых в ГСП России сократилась до 1.1 млн. человек, что на 2000 г. составило 7% от общей численности занятых (10% объема производства)[5]. Сектор промышленности со смешанной формой собственности, где государство миноритарно участвует в уставном капитале предприятий, насчитывает около 0.5 млн. человек, или не более 3% всех занятых в промышленности.

Прослеживающаяся зависимость между общей занятостью в промышленном производстве региона и абсолютным количеством занятых в ГСП (коэффициент корреляции = 0.6 — 0.7[6]) позволяет говорить о «промышленной мощи» региона как об одном из факторов концентрации государственного капитала. Такая ситуация во многом объясняется унаследованной с советских времен структурой промышленности большинства регионов, в особенности специализацией оборонного производства.

Другим фактором является имеющая социальные последствия концентрация производства на крупных и очень крупных предприятиях. Это подтверждается наличием определенной зависимости между «степенью государственности» регионального ВПК и абсолютным размером как этого комплекса в целом, так и отдельных его предприятий: чем более развито на территории региона крупное оборонное производство, тем больше размер ГСП в настоящее время. В наиболее «государственных» регионах (Удмуртская Республика и Архангельская область) доля занятых в ГСП достигает почти 30% всех промышленных работников региона.

География собственности в оборонно-промышленном комплексе России

Формы участия государственного капитала в промышленном производстве значительно варьируются от места к месту. Для оборонного комплекса, формирующего в настоящее время основную часть ГСП России, сочетания государственной, смешанной и частной форм собственности наиболее разнообразны[7] [4]. Однако можно выделить четыре основных типа управления «военно-промышленным» комплексом регионов[8].

Первый тип характеризуется преобладанием единоличного контроля государства над многими ключевыми оборонными предприятиями региона. Отличительной чертой второго типа является равнозначное сочетание как унитарных, так и акционерных форм управления. Третий тип характеризуется трансформацией в сторону долевого участия государства в капиталах компаний. И, наконец, четвертый тип отражает переход большинства полномочий в управлении оборонными предприятиями в частные руки.

К первому типу относятся ряд регионов Сибири и Севера Европейской части России. Помимо Красноярского края, Архангельской, Мурманской, Новосибирской, Омской и Томской областей, в силу структуры и объемов ГСП к данной группе также относятся Свердловская и Пензенская области. Оборонное производство в этих регионах характеризуется высокой степенью концентрации — среди предприятий преобладают промышленные гиганты с численностью занятых до 30 тыс. человек. Многие из вышеперечисленных регионов служат местом размещения предприятий атомного цикла.

Функционирование указанных заводов в форме унитарных предприятий в большинстве своем имеет иные причины, нежели отраслевая принадлежность. Кроме Архангельской, Новосибирской областей и Красноярского края, где значительную долю составляют предприятия соответственно атомного судостроения, производства боеприпасов и ракетно-космической отрасли, практически полностью запрещенные к продаже, остальные регионы имеют диверсифицированную структуру производства, отрасли их оборонной специализации в общероссийском масштабе значительно приватизированы.

Ко второму типу относятся регионы Центральной России, Поволжья и Урала. По степени влияния частных акционеров на принятие решений данный тип целесообразно подразделить на две части. Первый подтип характеризуется сочетанием унитарной формы управления с участием государства в уставном капитале акционерных обществ при небольшом влиянии частной собственности. Второй подтип отличается тем, что все три формы собственности (государственная, смешанная и частная) имеют примерно равное значение.

Наиболее «государственными» среди регионов второго типа являются национально-территориальные образования Поволжья — Республики Башкортостан и Татарстан, Удмуртия и Чувашия. Их отличительной особенностью является практически полное отсутствие в ВПК частного сектора. Республиканские власти, имея на своей территории диверсифицированную структуру военных производств, сознательно тормозили приватизацию, ограничиваясь переводом предприятий в смешанную форму собственности, причем это касалось не только предприятий оборонного профиля.

Принцип равенства всех форм собственности реализован во втором подтипе. Основная масса регионов, отнесенных к нему, сосредоточена в Центре (Калужская и Костромская, Рязанская и Смоленская, Тамбовская области и Москва) и в Поволжье (Республика Марий Эл, Кировская область). Сюда также входят регионы Северо-Запада (Санкт-Петербург), Юга России (Северная Осетия), Урала (Челябинская область), Сибири (Алтайский край) и Дальнего Востока (Хабаровский край).

Особенности третьего типа выражаются в преобладании акционерной формы управления с государственным участием при значительной доле частного капитала. Его географическая специфика заключается в том, что он представлен субъектами Федерации, лидирующими в своих макрорегионах. Это Московская и Ярославская области в Центре, Воронежская область в Черноземье, Нижегородская — в Волго-Вятском районе, Самарская — в Поволжье, Пермская — на Урале, Приморский край на Дальнем Востоке. Во многом его территориальная структура повторяет расположение крупнейших центров авиакосмической отрасли.

Юг, Северо-Запад и отчасти Центр России являются местом сосредоточения регионов четвертого типа. По влиянию государства они отличаются друг от друга довольно существенно. Наиболее «либеральный» подход характерен для регионов, где промышленные активы почти полностью проданы в частные руки. Это моноспециализированные в основном на производстве систем управления (электроника, радиоприборы и средства связи) Республики Кабардино-Балкария и Карачаево-Черкессия, Ставропольский и Краснодарский края, Брянская, Новгородская и Псковская области, а также Владимирская и Тульская, Ленинградская и Курганская области, сохранившие в государственной собственности ряд предприятий (в основном производства боеприпасов) лишь по причине запрета их приватизации. Их мы отнесем к первому подтипу.

Сочетанием преобладающего частного сектора с менее значительным, но весьма диверсифицированным государственным характеризуется оборонно-промышленный комплекс южных промышленно-развитых регионов России — Волгоградской, Ростовской и Саратовской областей, объединенных во втором подтипе. По составу ГСП к ним близка менее индустриальная Республика Дагестан.

Региональные особенности ГСП

Несмотря на то, что оборонно-промышленный комплекс концентрирует в настоящее время более 70% государственной собственности, в некоторых регионах структуру ГСП существенно дополняют предприятия других отраслей промышленности. А в регионах, где «оборонка» отсутствует, они определяют его размеры и пропорции. Наиболее ярким примером является Республика Саха (Якутия), где ГСП состоит из предприятий и кластеров угольной отрасли и алмазодобычи.

Помимо рассмотренных выше промышленных предприятий, находящихся в федеральной собственности, существует определенный слой производств, контролируемых региональными властями. Отличительную особенность региональной собственности составляет ее концентрация в стагнирующих отраслях — угольной промышленности, металлургии, судостроении. Государственное предпринимательство в этом случае зачастую связано с необходимостью контроля социальной ситуации в городах и районах, жизнь которых почти целиком зависит от крупных кризисных или реструктурируемых предприятий [5].

Это характерно, например, для угольных регионов. В Республике Коми, Приморском крае и Ростовской области региональные правительства контролируют угледобывающие компании, насчитывающие до 50 тыс. занятых. Менее крупные, но также социально и экономически значимые добывающие предприятия региональной собственности находятся в Хабаровском крае, Амурской и Тульской областях. К сектору промышленности со смешанной формой собственности относятся угольные и металлургические предприятия Кемеровской области, власти которой являются акционерами многих шахт и разрезов, предприятий угольного машиностроения, а также крупнейшего Западно-Сибирского металлургического комбината.

Отраслью промышленности, также отмеченной заботой региональных властей, является судостроение. В собственности регионов находятся акции судостроительных и судоремонтных предприятий, расположенных на Каспии (Республика Дагестан, Астраханская область) и на Дальнем Востоке (Хабаровский край).

Наконец, особый случай ярко выраженного регионализма при формировании ГСП демонстрируют ряд национально-территориальных образований и другие «особо влиятельные» субъекты Федерации, сознательно взявшие под контроль многие крупнейшие промышленные предприятия своего региона. Яркими примерами являются Республика Татарстан и город Москва.

Подобная ситуация сложилась по двум причинам. Во-первых, начальный этап разгосударствления совпал по времени с «парадом суверенитетов». Для республик в составе России долю имущества, подлежащую «бесплатной» продаже на чековых аукционах, тогда установили на уровне 35% (для остальных регионов — 80%), что позволило сохранить в собственности республиканских правительств многие крупные предприятия. Во-вторых, их экономический сепаратизм закрепляли такие особенности регионального законодательства, которые ограничивали возможности покупки предприятий сторонними инвесторами (т.н. аутсайдерами из других регионов) [1].

Если учесть еще и значительные объемы смешанного сектора во многих регионах, то можно говорить о том, что государство продолжает влиять на социально-экономическую ситуацию на местах не только путем формирования «правил игры», но и как экономический агент.

Анализ территориально-организационной структуры государственного и смешанного секторов промышленности России, а также федерального и регионального уровней управления ими, позволяет говорить о четырех типах ГСП. Их выделение основано на трех параметрах — размере ГСП, его отраслевой и организационной структуре.

Первый тип представлен регионами со средними размерами ГСП, концентрацией государственного капитала преимущественно в одной отрасли и преобладанием унитарных форм управления предприятиями.

Второй тип характерен для регионов, на территории которых, при сопоставимых с первым типом размерах ГСП, государственные предприятия специализируются как минимум на двух основных отраслях, а участие государства проявляется как в форме унитарных предприятий, так и в форме участия в уставном капитале акционерных обществ. Данный тип включает два подтипа. Первый связан с акционированием государственных предприятий (смена только организационно-правовой формы, учреждение государственных холдинговых структур). Второй характеризуется усилением влияния частного капитала в управлении предприятиями при сохранении доминирования государства (продажа части акций менеджменту и т.п.).

Третий тип характеризуется самым развитым и диверсифицированным по структуре ГСП с равнозначной долей унитарных предприятий и акционерных обществ при разной степени участия государства в уставном капитале.

Четвертый тип включает регионы с минимальными размерами ГСП и его однотипной специализацией, где государство является миноритарным акционером.

В результате можно говорить, что среди основных факторов, повлиявших на формирование современной территориальной структуры ГСП России, ведущую роль играют отраслевая структура промышленности и степень развития промышленного производства в регионе, а также особенности законодательства и экономической политики региональных властей.

Сопоставление размера и структуры ГСП для конкретных регионов страны позволяет говорить о том, что тенденции разгосударствления в ряде регионов не соответствовали общероссийским. Так, при аналогичной с другими регионами отраслевой структуре ГСП в Брянской, Рязанской, Тамбовской и особенно Пензенской областях власти сохранили почти полный контроль над местным оборонно-промышленным комплексом. Если исходить из наметившейся унификации региональных норм и практик, то можно ожидать, что государственные предприятия этих областей будут частично или полностью приватизированы, что позволит говорить о переходе этих регионов в третий тип ГСП. Аналогичное развитие событий также не исключено для Москвы и Санкт-Петербурга, а также Республики Северная Осетия.

А вот в Пермской области, проявившей чрезмерный либерализм, не вполне адекватный для столь важной базы российского ВПК, наоборот, возможно усиление контроля государства над некоторыми предприятиями. Подтверждением этого являются попытки передела собственности на «Пермских моторах», где федеральные власти хотят значительно увеличить свое влияние. Также возможен вариант «возврата государства» на оборонные предприятия Дальнего Востока.

География собственности в авиа — и судостроении

После распада Советского Союза три четверти предприятий оборонно-промышленного комплекса отошли к России. В то же время сформировался дисбаланс между специализацией предприятий этого комплекса и мировыми тенденциями спроса на высокотехнологическую оборонную продукцию.

Государственная программа развития вооружений и военной техники на 2001 — 2010 гг. основной упор делает почти исключительно на модернизацию имеющегося арсенала. Приоритетами расходов федерального бюджета на оборонную промышленность являются закупка для армии радиоэлектроники и средств индивидуальной защиты, средств связи и ночного видения, а также финансирование космических программ. Однако в структуре российского оборонно-промышленного производства в настоящее время преобладает авиастроение, доля которого в стоимостном выражении составляет 35%. Немалые доли принадлежат также судостроению и промышленности вооружений. Наиболее кризисными отраслями являются электронная промышленность и производства спецхимии [9].

Основными статьями экспорта, приносящими крупные валютные поступления в экономику страны, являются продажи боевой авиации, вооружения и систем управления, гражданских судов и военных кораблей, космические запуски [8]. С другой стороны, структура занятости в оборонно-промышленном комплексе значительно отличается от структуры его экспортных отраслей, обеспечивающих реальные поступления за производимую продукцию.

Хотя в течение кризисных 1990-х гг. с оборонных предприятий высвободились свыше 2млн. работников, что составляло две трети всех занятых в этой отрасли в советское время, до сих пор более 70 городов-заводов и ЗАТО полностью зависят от оборонной отрасли.

Учитывая, что уровень загрузки производственных мощностей в 2000 г. составлял всего 24%, а средняя производственная загрузка по численности персонала в одной из наиболее востребованных отраслей, ракетно-космической, не превышала 61%, можно говорить о сохранении в будущем их избыточности по отношению к спросу на оборонную продукцию и росте территориальных диспропорций в оборонном производстве. Это наглядно видно на примере авиа — и судостроения.

Существование схожей технологической цепочки производства в авиа — и судостроении (самостоятельное существование производителей двигателей, агрегатов, оборудования, сборочных производств и отраслевой науки) при разделении сборочных авиазаводов на военные и гражданские, но при отсутствии подобного разделения на крупных судоверфях привело к образованию территориальных диспропорций в производстве и прямо противоположных экономических проблем.

Основные судостроительные мощности сосредоточены на Северо-Западе и Севере Европейской России. «Противовесом» им являются судоверфи Дальнего Востока, тогда как на юге таковые практически отсутствуют. Эти районы значительно отличаются друг от друга перспективами рынка транспортного судостроения.

Перспективы Северо-Запада и, особенно, Санкт-Петербурга, как крупнейшей в России судостроительной базы, связаны с конкуренцией на региональном уровне со странами Балтики (Польшей, Германией, Финляндией и др.), специализирующимися на постройке сложных судов — пассажирских и круизных. Однако отсутствие на территории России производства многих позиций судового оборудования вытесняет отечественных производителей в сегмент простых судов и «полуфабрикатов»[9], где существует жесткая конкуренция. Только техническая уникальность российского центра атомного подводного судостроения (Северодвинск) делает его конкурентоспособным при строительстве многих видов сложных судов, в том числе с ядерными реакторами.

Отсутствие четкой программы развития судостроительного комплекса Дальнего Востока может привести к «смерти» местных производств вследствие наличия в Азиатско-Тихоокеанском регионе таких мировых лидеров судостроения, как Южная Корея, Китай и Япония. Однако наличие собственного производства в регионе, где протяженность морской границы составляет одну треть всей российской, представляется стратегически необходимым.

Развитие «с нуля» судостроения в Черноморском бассейне вряд ли реально и целесообразно, учитывая наличие в перспективе (после стабилизации экономического положения) сильного конкурента — Украины — в лице самых современных судостроительных заводов СССР в Николаеве, Херсоне и Керчи.

Потенциально емким рынком гражданской авиатехники вследствие географических особенностей нашей страны (протяженность территории, разреженность системы расселения) является внутренний рынок, предъявляющий, однако, массовый спрос к самолетам регионального и ближнемагистрального класса. В то же время основная масса производственных мощностей в России, составляющая свыше 85% потенциала авиационной промышленности бывшего Союза, ориентирована на выпуск средне — и дальнемагистральных лайнеров, востребованных в основном на международном рынке, перспективы выхода на который для нашей страны в ближайшее время весьма сомнительны.

Получается, что стагнирующее во всем мире судостроение в настоящее время имеет у нас лучшие показатели, нежели локомотив научно-технического прогресса — авиастроение. В известной мере это результат специализации судостроительной отрасли на грузовом сегменте рынка, а авиастроения — на пассажирском. Для судоверфей Северо-Запада России немаловажную положительную роль играет уникальность модельного ряда их продукции, а для авиазаводов (отрицательную) — специализация на маловостребованных теперь и на ближайшую перспективу моделях. Этому также способствует наличие платежеспособного спроса со стороны нефтяных компаний на морскую буровую технику и специальные суда, при наличии подобной ситуации только в авиационном двигателестроении, частично ориентированном на газовую отрасль и энергетику.

Противоположная ситуация наблюдается в структуре самой промышленности, особенно по числу занятых. Максимальные объемы всей и государственной собственности сосредоточены в авиастроении, менее значимые — в судостроении.

Специфика процесса разгосударствления в судостроительной промышленности заключалась в том, что крупнейшие предприятия, производящие как военную, так и гражданскую продукцию (Балтийский завод, Северная верфь, Красное Сормово) перешли в частную собственность. Судоверфи Северодвинска (знаменитые «Севмаш» и «Звездочка») остались практически единственным местом сосредоточения государственного капитала, если не считать ряда заводов по производству комплектующих, которые в перспективе также будут проданы, и предприятий, осуществляющих ремонт и утилизацию военной техники (в Мурманске и Хабаровске).

В отличие от судостроения, основной тенденцией при проведении реформы собственности в авиационной промышленности стало сохранение максимального контроля государства над отраслью. Это выражается в его участии в производстве авиатехники как гражданского, так и военного назначения на всех стадиях — начиная с компонентной базы и заканчивая сборкой самолетов. Военные сборочные заводы и производители двигателей для военной авиации в большинстве своем остались унитарными предприятиями. Производители гражданский авиатехники значительно отличаются друг от друга по степени разгосударствления, причем государство в большей мере контролирует двигателестроительные предприятия, нежели сборочные производства. Подавляющее число предприятий, производящих авиационные агрегаты и бортовое оборудование для военной и гражданской техники либо полностью приватизированы, либо имеют незначительную долю государственного участия. Указанные институциональные преобразования привели лишь к формированию многополюсной территориальной структуры собственности в авиастроении, консервирующей избыточные производственные мощности и искусственно создающей конкуренцию между предприятиями разных форм собственности.

В итоге, сформировавшаяся в настоящее время структура собственности в оборонно-промышленном комплексе во многом иллюстрирует текущее (финансово-экономическое) положение дел в оборонных отраслях — приватизированы эффективные, зачастую оснащенные современным оборудованием предприятия, в то время как государству остались «в наследство» в основном кризисные отрасли и производства (гражданское авиастроение, производство спецхимии).

В процессе дальнейшего перераспределения собственности в оборонно-промышленном комплексе России трудно ожидать существенного вытеснения государственного капитала из производства. В то же время наблюдается и может усиливаться концентрация производства на отдельных предприятиях, аккумулирующих прибыль той или иной отрасли. Так, в производстве каждого вида вооружений в настоящее время выделились один — два лидера, которые обеспечивают весь объем спроса на соответствующую продукцию, в том числе внешний.

В настоящее время такими лидерами в производстве стрелкового оружия и систем ПВО являются Удмуртия и Владимирская область, бронетанковой техники — Свердловская область. Отраслевые прибыли концентрируются на верфях Санкт-Петербурга и авиазаводах Сибири и Дальнего Востока. В то же время практически лишены заказов авиапредприятия Европейской России и верфи Дальнего Востока.

В процессе разгосударствления оборонных производств образовались парные центры, специализирующиеся на производстве однотипной продукции, прежде всего военной, но относящиеся к разным формам собственности. Так, производство боевых самолетов марки «Су» осуществляется как на государственных предприятиях в Комсомольске-на-Амуре и Новосибирске, так и на частном предприятии в Иркутске. Подобные сочетания характерны и для вертолетостроения, однако здесь скорее можно говорить о «государственных» и «частных» моделях. К первым относятся машины марки «Ка» (Кумертау и Арсеньев), ко вторым — вертолеты «Ми» (Ростов-на-Дону и Улан-Удэ).

В гражданском авиастроении государственный авиазавод в Казани и частный авиазавод в Самаре производят самолеты «Ту», подконтрольное государству объединение в Воронеже и частный авиазавод в Ульяновске выпускают «Илы», государственный Смоленский и частный Саратовский заводы — самолеты марки «Як».

Такие же пары производств (государственный завод — частный завод) сложились в промышленности вооружений, выпускающей стрелковое вооружение (Ижевск — Тула), системы ПВО (Ижевск — Владимир), бронетанковую технику (Нижний Тагил, Екатеринбург — Курган). Однако это не стимулирует выживание эффективных производств, а, наоборот, приводит к их конкуренции как на «депрессивном» внутреннем рынке, так и на международной арене.

Например, один из трех серийных заводов, производящих самолеты «Су», в состоянии удовлетворить все возможные потребности российских ВВС и обеспечить поставки на экспорт, а серийное производство истребителей «МиГ» в Московском регионе с его дорогой рабочей силой экономически неэффективно. Альтернативными вариантами являются частные заводы в Иркутске и Нижнем Новгороде, где столь же квалифицированный труд значительно дешевле.

Результатом удорожания рабочей силы и аренды земли являются проект строительства нового судостроительного комплекса на территории Ленинградской области с поэтапным переводом в него производственных мощностей Балтийского завода и Адмиралтейских верфей для разгрузки исторического центра Санкт-Петербурга [9].

Выводы

Государственный сектор российской промышленности крайне неравномерно распределен по территории страны. Его удельный вес в региональной занятости варьирует от нуля (многие автономные округа и республики Северного Кавказа) до более чем 30% (Удмуртия, Архангельская область). При среднероссийских 7% конкретная величина определяется уровнем промышленного развития региона, его отраслевой специализацией и политико-экономическими взглядами регионального руководства. Также весьма значительную величину составляет смешанный сектор (около 3% занятых).

Наибольший удельный вес ГСП имеет в настоящее время в машиностроении (около 20%), а также в медицинской и спиртовой промышленности (10–20%). В отраслевой структуре ГСП преобладают машиностроительные производства (85%), а среди них — отрасли оборонно-промышленного комплекса (более 80%). Наибольшие абсолютные размеры занятости в ГСП характерны для крупных регионов с развитым ВПК (Удмуртия, Пермская и Свердловская области).

По абсолютным масштабам, отраслевой структуре ГСП и сочетанию форм собственности на предприятиях можно выделить четыре типа ГСП. Основной критерий здесь — «степень разгосударствления» предприятий региона. Наиболее «архаичны» в этом отношении территории Юга Сибири (Новосибирская и Томская область), Север Европейской России (Архангельская область) и Урал (Свердловская область). Усиление акционерного капитала и частного управления происходит по мере удаления от указанных территорий. Наименьшая степень государственного влияния на процесс управления смешанным сектором промышленности имеет место в регионах Северного Кавказа и Центрального Черноземья[10].

Аналогично европейской практике санации кризисных отраслей, государство участвует в уставном капитале предприятий стагнирующих отраслей, но уже на уровне. региональных властей, которые являются акционерами предприятий угледобычи (Республика Коми, Приморский край, Амурская и Ростовская области), металлургии (Кемеровская область), судостроения (Приморский край, Астраханская область).

Основная тенденция в изменении территориальной организации оборонно-промышленного комплекса и его государственной составляющей — появление пар однопрофильных производств, когда одно предприятие остается под полным контролем государства, а другое или другие продаются в частную собственность либо акционируются с сохранением той или иной государственной доли. Подобная тенденция способствует углублению региональных различий в ГСП, поскольку в собственности государства остаются производства, расположенные в наименее «приватизированных» центрах оборонного производства. Многополюсная территориальная структура собственности в оборонно-промышленном комплексе приводит к консервации избыточных производственных мощностей и искусственно создает конкуренцию между предприятиями разных форм собственности.

Общую тенденцию перераспределения центров производства дополняет смещение центров получения прибыли к разработчикам программно-технического обеспечения и наукоемкой продукции и, как следствие, вытеснение более рутинных и менее рентабельных сборочных производств из крупных центров российского ВПК (Московский регион, Санкт-Петербург).

В настоящее время преобладают инерционные процессы перераспределения имеющихся производственных отраслей. В пользу того, что государственный сектор экономики России в 1990-х гг. формировался по своего рода остаточному принципу, говорит тот факт, что в собственности государства (федерации и регионов) находится значительное количество разрозненных, в большинстве своем неликвидных предприятий. О структурных изменениях и использовании ГСП в качестве одного из механизмов регулирования региональных диспропорций можно будет говорить, только тогда, когда государство, исходя из своих стратегических целей, будет участвовать в создании новых производственных фондов. Пока что такие случаи единичны, причем инициатива часто принадлежит региональным властям. Пойдет ли развитие этого процесса именно «снизу» или все-таки «сверху» еще не вполне ясно.

Список использованной литературы.

1. Радыгин А.Д. / Реформа собственности в России: на пути из прошлого в будущее / Москва, «Республика», 1994 — 159 с.

2. Вельфенс П.И. / Проблемы, эффекты и принципы экономической политики приватизации / М., 1995 — 495 с.

3. Самаруха В.И., Кузнецова О.П. / Приватизация промышленных предприятий России / Иркутск, 1998 — 127 с.

4. Горланов Г. В., Пежев М. Х. / Миссия государственного сектора и его предприятий в рыночной экономике / Нальчик, 2001 — 15 с.

5. Широков Г.К. / Эволюция роли государства в социально-экономическом развитии (Сравнительный анализ) / М., ИНИОН, 1991 — 141 с.

6. О развитии государственного сектора экономики Российской Федерации в 2000 г. / Статсборник / Госкомстат России, М., 2000 — 124 с.

7. База данных «Реестр федерального имущества Российский Федерации» / Минимущество России.

8. Рывкина Р.В., Косалс Л.Я., Симагин Ю.А. / Оборонные предприятия России в условиях рыночного эксперимента / М., Институт социально-экономических проблем РАН, 1999 — 122 с.

9. Кузык Б.Н. / Оборонно-промышленный комплекс России: прорыв в XXI век / М., 1999 — 271 с.

[1] В данной статье рассматривается, в основном, федеральный и частично региональный уровень собственности, аккумулирующие, вследствие вышеописанного разграничения, основную долю ГСП.

[2] В силу их специфики, как естественные монополии, так и предприятия с численностью занятых менее 200 чел. В статье не рассматриваются, а показатели их деятельности не учитываются при статистических расчетах.

[3] По расчетам автора на основе данных [6] и [7]. Здесь и в дальнейшем, если не указано иное, при расчете удельного веса государственного и смешанного секторов промышленности используется численность занятых (за 2000 г.). Это связано как с относительной инертностью данного показателя по сравнению со стоимостными (объема производства и реализации), так и с отсутствием у автора полноценной базы данных по стоимостным характеристикам для конкретных предприятий (в основном средних).

[4] Менее 2%, что для других субъектов составляет возможную погрешность подсчета.

[5] По расчетам автора на основе данных [6].

[6] По расчетам автора на основе данных [7].

[7] Из 1,5 тыс. предприятий, контролируемых государством в настоящее время, на долю государственных унитарных предприятий приходится 70%. Остальные являются акционерными обществами с долей государства, которая варьирует от блокирующего пакета акций до контрольного (около 200 ОАО) и более.

[8] Регионы, где оборонное производство отсутствовало или было представлено одним — двумя небольшими предприятиями, в данном случае не рассматриваются. Об отнесении какого-либо региона к одной из этих групп можно говорить только в том случае, если он обладает достаточно развитой и диверсифицированной структурой оборонного производства.

[9] «Голые» корпуса, которые затем буксируются для последующей достройки и насыщения оборудованием на зарубежные верфи.

[10] Ряд регионов (прежде всего автономные округа) вследствие полного отсутствия на их территории ГСП в типологию не вошли.

Известия РАН. Серия географическая, 2004, №5.

ПОИСК ПО САЙТУ

Наш адрес: